АНОНС, 09.05.2017: открыт веб-сайт, посвященный
освобождению г. Киева от немецкой оккупации осенью 1943 г.
АНОНС, 28.01.2018:
вышла в свет книга "Киевский укрепленный район. 1941 год.
Хроника обороны", детали здесь.
В результате 2-месячных боёв Киев был оставлен, немцы записали себе на счёт ещё одну победу. Для советской стороны упорная оборона КиУР дала возможность эвакуировать часть промышленных предприятий и часть мирного населения. Вместе с другими армиями Юго-Западного фронта 37 армия смогла отвлечь на себя крупные силы немцев и нанести им существенные потери. При этом долгие бои за Киев не оставили Вермахту достаточно времени на наступление на Москву. Огромная брешь на фронте советских войск на Украине, пробитая в сентябре 41-го, не была толком использована врагом - противнику не хватило ни времени, ни сил.
Немцы получили в лице 37-й армии упорного и агрессивного противника, который не упускал возможности контратаковать и, не смотря на тяжёлую ситуацию, сложившуюся к 7.8.1941, не впал в панику. Распространенный тезис о том, что "киевские ДОТы построили зря, их немцы всё равно обошли", некорректен. На протяжении всей линии обороны КиУР немцы пытались штурмовать ДОТы (1-й штурм на южном участке, бои за Ирпень и Гостомель, переправа 44-й пд в районе х. Синяк - с. Демидово, 2-й штурм КиУР с севера и юга). Затишье под Киевом конца августа 41-го было лишь относительным. Во всех случаях противник нёс потери, дошедшие в общей сложности до 13-14 тысяч убитых, раненых и пленных. Достаточно лишь упомянуть, что в Приграничном сражении Юго-Западный фронт потерял 231207 человек (общие потери к 6.7.1941, см. Оборонительная операция в Западной Украине). Противник же (6А, 17А и 1Т.Гр.) потерял за 22.6-6.7.1941 на широком фронте от Любомля до Самбора всего навсего 17414 человек. Из них убито и пропало без вести 4389 человек.[ОбЗУкр] А на 20.7.41 у немцев (те же 6А, 17А и 1Т.Гр.) вышло из строя 43733 чел. (см. Heeresarzt 10-Day Casualty Reports per Army/Army Group, 1941). Соотношение общих потерь к 6.7.1941 около 13:1 в пользу противника. А во время оборонительной фазы Курской битвы в июле 43-го соотношение потерь было 4,4:1 в пользу немцев. Защитники Киева, используя ДОТы и хорошо обустроенные полевые укрепления, дрались намного эффективнее. Соотношение потерь под Киевом в конце лета 1941 оказалось около 3,5:1 в пользу противника. При этом следует учесть намного более низкий процент безвозвратных потерь по сравнению с боями на границе, так как поле боя часто оставалось за нашими войсками, а отступление было более медленным и контролируемым. А в сравнении с оборонительными боями на Курской Дуге в рядах киуровцев были плохо обученные и вооруженные ополченцы, общее моральное состояние войск из-за поражений в первые недели войны было намного хуже, и враг имел во время обоих штурмов Киева общее численное превосходство.
Удержав фронт на начальном этапе и выстояв 1 месяц в позиционной войне, защитники КиУР смогли пройти хорошую закалку и практику. Артиллеристы и миномётчики КиУР помогли собственной пехоте выстоять под ударом противника и постоянно наносили существенный урон врагу. Советская пехота, не смотря на высокие потери, сумела заставить немцев "есть землю" перед киевскими ДОТами и ДЗОТами. ВВС РККА оказывали заметное влияние на исход боёв на земле. Это отмечено как нашими сухопутными войсками, так и немецкой пехотой. Пинская военная флотилия, не смотря на некорректный тезис о её бесполезности, отлично выполняла свои задачи по контр-батарейной борьбе, прикрытию переправ и по поддержке сухопутных частей при отражении немецких атак (см. примечание ниже). Единственный упрёк, который можно выдвинуть 37-й армии, это её неспособность ликвидировать немецкий плацдарм на восточном берегу Днепра севернее Киева у с. Окуниново. Остаётся сожалеть, что в целом хорошо сколоченная и обученная по меркам 1941-го года 37-я армия сгинула в киевском котле в конце сентября.
Поэтому оборона Киева, подготовленная ещё в 20-30-е годы[КиурСтр], упорство многих киуровских частей и энергичное руководство (А.А. Власов и его штаб) не были бесполезными, не смотря на очевидную тактическую слабость и часто шаткую мораль РККА образца 1941-го.
Также необходимо отметить частые смены, переброски и переподчинения немецких дивизий - противник был в состоянии очень быстро массировать свои силы на том участке фронта, где запланировано наступление. Так в течении всего одной ночи немцы перебросили на кременчугский плацдарм в начале сентября 41-го свои танковые дивизии, создав ударную группировку 1-й Т.Гр., которая несколькими днями позже замкнула киевское окружение.
В связи с такой особенностью противника постоянные еженощные поиски советских разведчиков и охота за языком были более чем оправданны. Тоже самое делали и немцы. Часто просто технически не было других способов удостоверится, что ситуация у противника не изменилась. Другой вопрос, что разведгруппы были нередко слабо подготовлены и организованны и поэтому гинули перед немецкими траншеями, либо просто отсиживались в воронках на нейтралке, не выполнив своего задания (см. выше отчет командира 429 пп 168 пд). Жертвуя разведчиками, советское командование оставляло себе хоть какой-то шанс вовремя среагировать на скорый выпад немцев, так как воевать надо было, и бездействие было смерти подобно. Когда же противник наносил удар, то его парирование "с лету" почти никогда не удавалось в 1941-м, так как крупных танковых соединений, способных действовать самостоятельно и в отрыве от своих у РККА к концу лета 41-го не было. Поэтому критика таких частых разведок типа "какая разница какой номер у немецкой дивизии по ту сторону нейтралки, всё равно сдаваться просто так не будет..." некорректна. Да, эта критика вызвана высокими потерями наших разведчиков. Но лучше потерять взвод разведчиков, чем через пару дней угробить всю дивизию под неожиданным ударом немцев.
Также к тезису о хорошей подготовке кадровых частей РККА необходимо относиться с осторожностью. Выше уже упоминался приказ штаба 37-й армии от 12 августа 1941 г. касательно устранения хаоса и беспечности в частях и соединениях.[ЦАМО-41] Всё зависело от конкретных командиров и от того, как они сумели (или не сумели) организовать обучение своих подчинённых. Например 5-я "кадровая" вдб (командир Родимцев А.И., будущий герой Сталинграда) преступно и безалаберно вела бои, потеряв за первые 5 дней боёв 1300 человек, или 200-220 чел./день: половину своего состава.[ЦАМО-13] Политрук бригады А.П. Шапошников вспоминал: "Эти авиаторы шли по лесу, как на параде - прямо вдоль дороги на Одессу, плотным строем, с винтовками наперевес. Они шли, чуть ли не чеканя шаг, в полный рост. На стрельбу немцев совершенно не обращали внимания, и поэтому их сильно косило, потому как у дороги лес был реже...".[OK41b]
Факт на лицо: в мирное время командование бригады поленилось обучить бойцов даже элементарным азам пехотного боя, потому как даже десантникам его надо уметь вести. Иначе захваченную во время десантирования местность не удержишь. Но зато личный состав бригады наверное слишком часто смотрел по выходным х/ф "Чапаев" и взял на вооружение психические атаки. А после войны такие потери, вызванные преступным разгильдяйством тактических командиров, да и самих рядовых бойцов, сваливали на Сталина: мол он, кровопийца, во всём виноват.
А, к примеру, такая же "кадровая" 2 вдб, находясь на передовой у с. Хотов с самого начала немецкого штурма, воевала более осмотрительно и аккуратно: из строя выбывало в 2-3 раза меньше бойцов в день, чем у 5 вдб. За 3-5.8 потери 2 вдб составили 200 чел.[ЦАМО-5], а 7.8.41 из строя выбыло около 100 чел.[ЦАМО-7]
Та очень непростая война вскрыла большие противоречия в советском обществе. Общество было больно. На поверхность всплыли нежелание многих граждан защищать советскую власть из-за террора большевиков в 20-30-е года, а также традиционная техническая отсталость страны и низкий образовательный уровень населения. Это нежелание выливалось в пассивное сопротивление (уклон от мобилизации или окопных работ[ФПП][ИХор]), саботаж или даже коллаборационизм с врагом. На фронте имелись случаи дезертирства и переходов к врагу (сдача в плен двух рот 1045-го сп во время 2-го штурма[ЦАМО-42]). В людях часто наблюдались халатность и низкая самодисциплина при выполнении своих обязанностей (провальные действия 64-го ск в середине июля[ЦАМО-46], приказ А. Власова от 12.8.41 о "безобразиях" в частях 37-й армии[ЦАМО-41] или бегство партийного и советского руководства из Киева в июле[ФПП][ИХор][ДВМ]). Весь этот огромный ком проблем приводил к неоправданным людским потерям, разброду в тылу и на фронте.
Остаётся напоследок упомянуть пару морально-этических нюансов. С моральной точки зрения минирование центра Киева советскими войсками при отходе очень сомнительно. Во время взрывов погибло около сотни немцев, а в отместку были расстреляны тысячи киевлян. Для еврейского населения был шанс оказаться в гетто, и тем самым получить отсрочку казни на 6-12 месяцев (как пример см. историю минского гетто). Некоторые смогли бы убежать из гетто и уйти в леса. А после взрывов в городе все киевские евреи сразу же пошли в "расход".
В воспоминаниях В.М. Покотило говорится, что мирное население использовали для уборки трупов на нейтралке(!), подставляя его под немецкие пулемёты.[ВМП] Ссылаться на то, что советские командиры надеялись на рыцарское отношение немцев к нашим гражданским, бродящим по нейтралке, глупо. Во-первых, на тот момент уже фиксировалось негуманное отношение врага к мирному населению: расстрелы колонн беженцев с воздуха, отсыл гражданских лиц на заминированную местность для её "расчистки" и т.п. Во-вторых, обе стороны использовали любые методы борьбы: имитация сдачи в плен, чтоб выманить противника и затем расстрелять его в упор[95ID][99leID][ЦАМО-30][ОК41b], использование гражданских лиц в разведке[ОК41b][ККолл], переодевание в женскую одежду[ЦАМО-16] и т.п. В последних двух случаях любой гражданский, бродящий по нейтралке, мог восприниматься как красноармейцами, так и немцами как замаскированный враг, которого надо уничтожить. Неудивительно, что потом это же мирное население "закладывало" своих разведчиков немцам или выдавало врагу раненых красноармейцев.
Примечание: тут необходимо подчеркнуть ещё раз утверждение историка А. Исаева, что современная война - это война организационных структур, а не дуэли отдельных танков или самолётов. Нельзя рассматривать отдельный вид оружия или род войск как "панацею от всех бед". Иначе, пользуясь логикой многих наших журналистов/журналисток и "продвинутых" историков/историчек, можно прийти к утверждению типа "автомат Калашникова бесполезен, из него нельзя подбить танк!"
Каждый вид оружия - это инструмент, созданный для решения определённого круга задач.
Столяр никогда не будет забивать гвозди рубанком или 5-миллиметровым сверлом сверлить 10-миллиметровое отверстие. А если такая попытка была, то не надо жаловаться на результат. Точно также противотанковое ружьё не создавалось для борьбы с "Тиграми" или "Пантерами". При прорыве подготовленной обороны танку необходима поддержка собственной артиллерии и пехоты, иначе он станет лёгкой добычей плохо заметных вражеских ПТО. Речному монитору трудно тягаться с самоходкой, замаскированной на берегу реки, ему нужна поддержка авиации и тяжёлой артиллерии со своего берега, чтобы пройти опасный участок реки. Так как он (монитор) - это своего рода мобильная тяжёлая артиллерия, он не создавался для дуэлей с танками и ПТО. Все авиаудары бесполезны, пока простой Ванька-пехотинец с трехлинейкой и парой гранат в кармане не воспользуется их результатами и не займёт разбомбленную вражескую траншею.